Индивидуальные стратегии россиян
— Много говорят о том, что в последние годы люди все чаще бегут из больших городов — эмигрируют в малые города и поселения. Особенно заметно это стало во время пандемии. Этот тренд, на ваш взгляд, не имеет значения, если говорить о будущем урбанизации России?
— Нет, в основном уезжают в частные дома в пригородах. В прошлом году объем ипотечных кредитов на индивидуальное жилищное строительство вырос в три раза. По сути, это процесс субурбанизации, когда жители крупнейших городов, особенно Москвы и Санкт-Петербурга, перебираются в ближние пригороды, в собственные дома. Субурбанизация давно идет во многих развитых странах.
Переезды из крупных городов в малые и в сельскую местность случаются намного реже и чаще не от хорошей жизни. Это дауншифтинг. Это делают, например, чтобы решить жилищную проблему детей. Скажем, денег у вас нет, а дети выросли. Тогда мать покупает домик где-нибудь в Ярославской или Тверской области, а квартиру оставляет детям. Либо перебираются в тихое место и сдают свою московскую квартиру, получая дополнительный доход.
— То есть это пессимистическая стратегия.
— Нет, она адаптационная. Вы же решаете жилищную проблему детей, получаете дополнительный доход от сдаваемой в Москве недвижимости. Но при этом теряете лучшие условия проживания в части социальных услуг, здравоохранения, более высоких зарплат.
— У этой адаптационной стратегии есть будущее?
— Она продолжится, вопрос в масштабах. Если урбанизация — это масштабный и длительный процесс, отток в пригороды — тоже устойчивый тренд, но он значительно меньше, то отъезд из крупных городов на периферию по масштабам просто несопоставим, он небольшой.
Как меняется демографический портрет страны
— Вы уже касались демографической ямы. Если говорить о перспективе ближайших десятилетий, что может сделать государство, чтобы смягчить этот кризис?
— Власти недавно ввели материнский капитал на первого ребенка, и все демографы ахнули. Первый ребенок рождается и так, без стимулирования. Экономические факторы влияют на рождение второго и последующих детей. Перенос на первого ребенка основной части маткапитала сокращает вероятность рождения второго ребенка, не говоря уже о третьем.
В 2022 году была введена правильная мера — помощь малоимущим семьям с детьми до 17 лет. Но ее надо было вводить давно. Государству нужно больше вкладывать в инфраструктуру детства: в доступные детские сады, бесплатные детские кружки, здоровье и отдых детей. Но я сомневаюсь, что оно в ближайшие годы на это пойдет.
— Игра с ипотечными процентами — это хорошая мера в плане демографической политики?
— Ипотека — важный инструмент, помогающий решать жилищные проблемы. Проблема в географии. Если взять весь объем ввода жилья в стране по 2022 году за 100%, то 35% от него пришлось суммарно на Москву и Московскую область, Санкт-Петербург и Ленинградскую область, а еще на Краснодарский край. А вот на весь Дальний Восток — всего 3,5%, несмотря на дальневосточную ипотеку под 2% годовых. Предпочтения населения для проживания очевидны. Ипотека помогает людям решать жилищный вопрос, но в то же время она способствует концентрации населения в тех местах, куда и так ехали мигранты.
Конечно, если решается жилищный вопрос, семье легче родить второго ребенка. Но не стоит забывать про фактор чудовищной неопределенности после февраля 2022 года. Когда он исчезнет, не знает никто.
— Как на российский рынок труда повлияет старение населения?
— Рабочая сила сокращается. Когда я выступаю с лекциями перед бизнесом, постоянно говорю им свой лозунг: «Долой эйджизм, долой сексизм. И женщин будете брать на работу, и лиц предпенсионного возраста будете брать. Никуда вы не денетесь».
— А если опять возвращаться к государственной политике, какие меры тут могут быть приняты, чтобы решить самые острые кадровые проблемы?
— Есть классический путь, которым прошли все европейские страны. Сначала в растущую Германию и Францию ехали итальянцы с бедного юга, потом туда поехали турки, а потом Африка. У России в этом плане есть только один «резервуар» — Средняя Азия.
Отчасти это поможет решить проблему с неквалифицированной рабочей силой. А вот как обеспечить себя квалифицированными работниками — это задача намного более сложная. У молодых людей часто нет мотивации обучаться техническим специальностям, они не рвутся идти работать на заводы. Идет конкуренция между различными секторами экономики, и пока сервисы выигрывают эту конкуренцию у промышленности.
Совсем недавно вице-мэр Москвы Анастасия Ракова сообщила, что в этом году столичные школьники получили хорошие баллы на ЕГЭ по физике и математике. В регионах ситуация хуже: там заметна тенденция уменьшения числа сдающих ЕГЭ по физике, математике, химии.
— То, что сервисы выигрывают конкуренцию у индустрии, — это плохая новость для будущей России?
— Это структурные изменения на рынке труда, которые идут во всех средне- и более развитых странах. Нравится это или нет, но к ним нужно приспосабливаться.
Экономика инноваций
Как бизнес-партнерства создают экономику доверия
Мы станем беднее — что это значит?
— Многие эксперты говорят, что сейчас надо готовиться к кризису хуже, чем в 90-е, разрухе и полной нищете. Насколько такие черные краски, на ваш взгляд, ?
— Это не так. Такие прогнозы, как правило, дают те, кто не в России. Они оторваны , и не могут ни понять толком, ни измерить .
Первое: мы обеднеем. Потому что инфляцию 20% никогда не покроют такого же масштаба индексации зарплат и пенсий. Конечно, их проиндексируют, но в гораздо меньших масштабах.
Второе: слово «голод» — это даже как-то странно звучит. У нас есть некоторые проблемы, мы не полностью автономны в агросекторе, нам нужны ветеринарные препараты, семена, инкубационное яйцо. Но Россия это сможет купить, скорее всего. Просто намного дороже.
Мы себя полностью обеспечиваем зерновыми и остаемся первым в мире экспортером пшеницы (введен запрет на экспорт до конца июля). Россия практически полностью обеспечивает себя сахаром, растительным маслом, крупами, птицей, почти полностью — свининой.
Поэтому говорить о голоде — это, во-первых, безответственно, во-вторых — это просто неправда.
То, что все мы будем жить хуже, — это очевидно. Вопрос, как это будет проявляться.
для низкодоходных групп населения. В России даже по официальным данным 12% населения живут ниже прожиточного минимума в подушевом расчете, и еще 14% — живут чуть выше прожиточного минимума, то есть в семье полтора прожиточных минимума на человека (это было до ковида).
Если происходит ухудшение ваших условий занятости, то понятно, что вы скатываетесь в ту самую бедность. Поэтому под риском бедности или уже в ней находится больше четверти населения страны.
Это уязвимость. Вы можете покупать только самую дешевую еду. Что-то из одежды и обуви вы приобретаете, но понимаете, что это будет и как редко вы это себе позволите. У вас точно не будет возможности обновить холодильник и телевизор. Вам надо лезть в кредиты, а кредит по ставке больше 20% годовых вернуть очень сложно.
Наталья Зубаревич. Фото: Tomas Vinickas / DELFI
четверть россиян. И она максимально поддерживает действия российского правительства, потому что это жители периферии, чаще всего они смотрят телевизор.
А дальше мы смотрим на ту часть россиян, которую крайне условно мы можем отнести к среднему классу и классу ниже среднего. Это люди, которые все-таки себе позволяли какую-нибудь Турцию, all inclusive, брали кредит на машину.
Автокредитование сейчас сожмется со страшной силой из-за процентов по автокредиту, уже отказы пошли в кредитовании. И сам этот потребительский рынок сжимается фатально. На «Ладу Весту», наверное, вы кредит возьмете, на китайские автомобили — тоже, но все остальное будет не по карману. И эти компании уходят с российского рынка. Продавать машины они будут, просто цена продаваемой продукции, даже на так называемые бюджетные иномарки, будет запретительная для очень многих.
Далее — ваш отдых, который сворачивается уже до черноморского побережья Кавказа, в Крым этим летом вряд ли получится. Уже и внутренний отдых будет сильно бить по карману.
Повторю в сотый раз: отсутствие конкуренции всегда приводит к росту цен и ухудшению качества.
Это касается и отдыха. Ну, у меня был молодой опыт в тогда еще украинском Крыму, это было недорого. Видимо, многим придется в эту сторону смотреть.
Дальше — вы не сможете покупать то, что вы привыкли, потому что сейчас с этим перебои. Плохо работает логистика, потому что те, кто нам продает, не понимают, какую цену ставить. Доллар взлетел, евро взлетел, и эта цена пока, что называется, не сбалансирована.
Выигравшие регионы
— Можете разделить российские регионы по степени адаптации к новым экономическим реалиям?
— Первое, что мы должны понимать, что 2022 год лучше пережила добывающая промышленность, чем обрабатывающая. Если вся промышленность за 2022 год показала нам по отношению к 2021 году спад производства на 0,6%, то добывающая была в плюсе на 0,8%. А обрабатывающая закончила год с показателем минус 1,3%.
— То есть там, где добывали нефть, газ и уголь, — было хорошо?
— Лучше себя чувствовали нефтяные регионы. Производство нефти выросло на 2%, продавали перед эмбарго большие партии в Европу, а потом нашли альтернативные рынки сбыта.
Из субъектов с нефтяной добычей лучше всего выглядят: Башкирия — 16%, Ненецкий округ — 12%, Якутия — 11%. Там ещё добыча алмазов более-менее восстановилась. И уголь, конечно, сыграл большую роль. Им ближе его везти на восточные рынки.
В Коми — плюс 6% по отношению к прошлому году, в Пермском крае и Татарстане — плюс 5%, в Ханты-Мансийском округе — плюс 3%. Это показывает нам, что нефтянка 2022 год прожила относительно терпимо.
— А Сахалин?
— Из всей нефтяной отрасли острейшее падение по году — минус 26% — это Сахалин, но там не работал больше полугода проект «Сахалин-1», из которого ушёл ExxonMobil. Там просто не было отгрузок нефти.
Зато перерабатывающая промышленность Сахалина шла вверх — рост 23%. Речь идёт о газосжижении в рамках проекта «Сахалин-2». Этот сжиженный газ в прошлом году прекрасно продавался. На рынке импорта газа в Европу сжиженный газ из России достиг 6%. Это очень много. Правда, европейцы сейчас пытаются и на него санкции наложить.
— А из регионов, где нет нефти, кто оказался в плюсе?
— Это прекрасно известно: Брянская область — плюс 20%.
— Почему?
— Это гособоронзаказ. Рязанская область — плюс 9%, похоже, то же самое, хотя там есть и нефтепереработка. Но мне кажется, что это больше гособоронзаказ.
Татарстан — плюс 8%. Я думаю, и там вклад ВПК немаленький. Пенза за счёт производства приборов — плюс 5%. Омск — плюс 6%. Удмуртия и Курган за счёт ВПК — плюс 5% и плюс 4%.
— В Бурятии тоже подъём. Там что случилось?
— Бурятия — где-то плюс 10%. Может быть, пару лишних вертолётов сделали. У меня информации нет.
— А наши столицы?
— Москва — плюс 10%. По Москве объяснения дать не могу. Оборонки какой-то бешеной в городе нет. В Санкт-Петербурге её больше, и там, кстати, рост на 5%. Это тоже в основном гособоронзаказ.
— В Сибири регионы тоже показали рост.
— Хакасия даёт плюс 9%. Это благодаря прекрасному росту на 28% в целом алюминиевой промышленности. А там ещё кроме алюминия и уголь есть. Красноярский край — тоже плюс 5%. Там цветные металлы, алюминий, никель и палладий.
Многие ли потеряют работу
— С рынком труда сейчас что происходит? С одной стороны, все компании массово стали приостанавливать свою работу…
— Пока нет. Во-первых, не работают только западные автопроизводители. Только-только объявили корейцы, что они тоже аккуратно выходят. Японские автопроизводители пока не уходят.
Тем, кто работал на этих предприятиях, по закону три месяца будет выплачиваться заработная плата. Поэтому рассматривать, что происходит, мы, наверно, будем в июне. Март, апрель, май люди будут получать заработную плату.
Далее. Останавливаться могут предприятия, у которых нет импортных комплектующих. Но чаще это логистические проблемы, а не запрет.
Запреты касаются энергомашиностроения, электроэнергетики и оборудования для добычи нефти и газа. На другие виды — это скорее не запреты, а репутационное нежелание западных компаний поставлять в Россию оборудование и компоненты.
Фото: eg.msr.mosreg.ru
Общественное мнение в развитом мире накалено уже до такого уровня, что компании просто теряют репутацию, если продолжают этот бизнес в России. Поэтому пока не понимаю, какой широты будет круг компонентов и оборудования, которые перестанут привозить в Россию.
Конечно, мы не сможем импортозаместить, тем более всё. Я уже в котором интервью говорю: вы даже не представляете, насколько мы включены в глобальный мир, насколько мы с ним интегрированы.
Китай никогда не сможет заместить все то оборудование, которое мы получали из разных стран. Что-то может, но он не будет замещать фольксвагеновские машины, он просто будет продавать в Россию китайские. У него нет достаточной компетенции по высокотехнологичному нефтегазовому оборудованию, по энергетическому оборудованию, по тем самым чувствительным местам, где поставки из наиболее развитых стран были безальтернативны.
Что-то Китай сможет заместить — например, в металлургии. Но сейчас вопрос, как продать тот металл, который запрещен к ввозу в Евросоюз, на какие рынки перенаправить, потому что иначе вы должны частично останавливать производство.
Поэтому детали металлурги найдут, а вот уже на проект «Арктик 2-3» после «Ямала» найти не удастся, потому что там большая часть оборудования, самая сложная, — из самых развитых стран.
Поэтому не надо спешить. Надо пытаться сохранять… Слово «спокойствие» я не готова произнести, оно невозможно в этой ситуации, но пытаться сохранять холодную голову, понимать последствия. Понимать, что эта удавка будет работать достаточно медленно.
Что сейчас делать?
Первое: посмотреть, кто вокруг вас, ваши родные и близкие, друзья. Кому из них хуже, чем вам. И пытаться им помогать.
Это очень поддерживает нормальное психическое состояние. Сейчас это главное.
И второе: разговаривать с теми, кто не понял. Не пугать, не кричать, а спокойно-спокойно объяснять последствия того шага, который был сделан 24 февраля.
Эмпатии в нашем обществе очень мало.
Поэтому мягко-мягко, спокойно-спокойно. Напоминайте, что три с лишним миллиона человек остались без крова и средств к существованию. Всех разобрали по домам, лагерей беженцев нет, потому что Европа в шоке от происходящего.
Поэтому подумайте о других людях, которым сейчас намного хуже, чем вам без ваших гаджетов и импортных машин.
Какие перспективы
— За какие отрасли и регионы в этом году опасаться?
— Нефтедобыча в следующем году упадёт по плану на полмиллиона баррелей в день. Это решение правительства, чтобы дёрнуть вверх нефтяные цены. Точно будут проблемы у нефтепереработки, потому что они столько не продадут, сколько производят. Это коснётся нефтеперерабатывающих заводов на Волге и в Ленинградской области. У них сложности появятся точно.
В восточных регионах НПЗ Ачинска, Ангарска, Иркутской области и Красноярского края будет легче. Они больше работают на внутренний рынок и на Китай.
— Лесопромышленники отыграют падение?
— Быстро проблемы лесной и целлюлозно-бумажной промышленностей не разрешатся. Перенаправить всё, что продавалось в Европе, на другие рынки — очень сложная задача. Даже если увеличат субсидии на логистику, полностью это не спасёт положение. Хотя с целлюлозой ситуация лучше. Особенно на сибирских заводах. Там Китай берёт.
Снизили объём производства производители минеральных удобрений. Большие проблемы были с логистикой, с вывозом, но цена была такая роскошная, что можно было производить меньше, но продолжать получать очень высокую прибыль.
— Что на юге России?
— С пищевой промышленностью всё нормально. Там рост, поэтому и южные регионы будут в порядке.
— Кстати, про пищевую промышленность. Считается, что стимулом для развития нашего сельского хозяйства стали контрсанкции, принятые после 2014 года. Это так?
— Нет, конечно. Оно начало развиваться раньше. У нас прекрасно рос импорт уже в 2012 году, экспорт — в 2012–2013 годах. Санкции дали шанс тепличному хозяйству, а вовсе не зерновому. Свиноводство начали поддерживать ещё раньше, поэтому в какой-то мере контрсанкции ускорили процесс развития агросектора, но рост начался до санкций.
— Металлургия воспрянет?
— Металлурги зависят от цен, поэтому, если цены не пойдут вверх, производство железной руды и чёрных металлов так и останется на нынешнем уровне — минус 8–10%.
— Нефтедобыча упадёт. Что будет с газом?
— Добыча газа, конечно, тоже будет падать. Будем смотреть за Ямалом в три глаза, но трубопроводный природный газ потянет Ямало-Ненецкий округ вниз.
— Заявляется масса проектов в автопроме — они сдвинут ситуацию?
— Вряд ли в 2023 году мы увидим какие-то праздники, потому что переналадка на китайцев требует времени. Не знаю, как быстро у них это получится и как рынок воспримет переход на китайцев, будут ли люди активно покупать или станут ремонтировать те машины, которые у них есть.
— Вы уже неоднократно упомянули КНР как нашего главного экономического партнёра. Правы те, кто опасается, что нам грозит зависимость от Китая?
— Уже! По внешней торговле Китай — 25% от всей внешней торговли России. К концу 2022 года мы нарастили объёмы экспорта в Китай почти в полтора раза. Играл роль и ценовой фактор: нефть, газ и уголь были дорогие. Если брать долю Китая в экспорте из России, это уже 20%. Если брать долю Китая в импорте в РФ — это уже явно за 30%.
СПРАВКА MASHNEWS:Наталья Зубаревич — доктор географических наук, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, специалист в области социально-экономического развития регионов.
Автор «теории четырёх Россий». Первая Россия объединяет Москву и города-миллионники, в которых в условиях постиндустриального общества живёт 21% населения страны. Вторая Россия (25% населения) — это индустриальные города с населением от 20 до 250 тысяч жителей и ещё советским образом жизни. Третья Россия (38% от всех жителей РФ) объединяет малые города и деревни, население которых стареет и сокращается. Четвёртая Россия (6% населения) — республики Северного Кавказа и юга Сибири. Экономика этих регионов зависит от поддержки федерального центра.
Андрей Герман для MASHNEWS
Индустриальный профиль регионов на фоне дефицита кадров
— Стоит ли ждать каких-то изменений в индустриальном профиле российских регионов в ближайшие десятилетия?
— Значимых изменений не было за минувшие 20–25 лет, и пока нет оснований полагать, что что-то изменится в будущем. Сейчас мы видим, что быстро растут оборонно-промышленные производства, но это продлится до тех пор, пока их будет в таких объемах финансировать государственный бюджет.
Вообще большие структурные сдвиги происходят очень редко. Например, быстрый рост экономики Сахалина. Туда пришли две глобальные нефтяные компании и в рамках соглашения о разделе продукции сделали огромные инвестиции в проекты «Сахалин-1» и «Сахалин-2». Через десять лет проекты заработали в полную силу и резко ускорили развитие острова. Сейчас иностранцы ушли, а на российские деньги поднять такие капиталоемкие и высокотехнологичные проекты трудно.
— Импортозамещение в перспективе десятилетий тоже не поможет, если говорить о трансформации индустриального профиля регионов?
— Конечно, что-то делается. Многое мы теперь сами будем производить, хотя часто дороже и хуже по качеству. К примеру, семена планируем импортозамещать, хотя это за год не делается. Те, кто занимается макроэкономическим анализом, в один голос говорят, что в первую очередь происходит поиск альтернативных поставщиков и в гораздо меньшей степени — импортозамещение. Потому что очень многое просто невыгодно производить только на Россию.
— Просто внутренний рынок не потянет?
— Да, он маленький, спроса не будет. Вы не отобьете ваши издержки. Поэтому говорить о тотальном импортозамещении в России просто смешно.
— Тем не менее кажется, что процесс импортозамещения, пусть и точечного, в России надолго. Можно ли ожидать того, что оно приведет к усложнению общества? Будет больше специальностей, больше экспертизы, больше кадров с разными компетенциями?
— Вряд ли. У нас сейчас основная проблема — это растущий дефицит кадров. Он будет с нами все 2020-е годы — такая возрастная пирамида сложилась. Была бы страна в другом состоянии, бизнес мог бы закупать современное оборудование, которое снижает потребность в рабочей силе, но в нынешней ситуации нам его вряд ли кто-то продаст. В лучшем случае придется ввозить окольными путями.
Дефицит кадров особенно силен для синих воротничков — как для простых рабочих, так и высококвалифицированных. Попробуйте найти сварщика пятого-шестого разряда — долго будете искать, это проблема. А вы говорите об усложнении общества.
Поэтому зарплаты растут и дальше будут расти, ими квалифицированные кадры переманивают с одного предприятия на другое.
От Москвы до Дальнего Востока
— Существуют разнообразные программы развития малых территорий, небольших городов, сельской местности. Можно ли считать это попыткой власти как-то остановить депопуляцию в «третьей» и «четвертой России»?
— Это попытка благоустроить страшно запущенные средние и малые города и сельские территории. Эти программы по деньгам маленькие, они вряд ли существенно изменят состояние малых и средних городов, которых в России около 900. Ну размажете вы эти несчастные 20–50 млрд руб. по ним и что получите?
Вы же понимаете, что это средства на детскую площадку, на озеленение. Хорошо, вот вы благоустроили центральную площадь. Но что у вас изменилось в образовании, здравоохранении, до которого не доедешь, потому что современного уровня медицинские услуги теперь можно получить только в областной больнице?
— Если говорить о регионах России, у каких из них в долгосрочной перспективе есть наибольший потенциал для развития?
— Московская столичная агломерация и питерская агломерация. Тут ничего сенсационного нет. У крупнейших агломераций большой потенциал развития.
Всегда было выгодным приморское положение на торговых путях — на западе, в Ленинградской области и на юге, но российская политика внесла свои коррективы. Теперь, когда с Европой окно закрыто надолго, становится тяжелее. Особенно на Северо-Западе, тесно связанном торговлей с Европой.
При этом Приморский край в ходе «поворота на Восток» будет развиваться быстрее, в основном за счет логистики. Однако «поворот на Восток» — это длительный тренд, требующий огромных инвестиций в инфраструктуру. Более устойчиво будет развиваться аграрный юг — Черноземье, регионы ЮФО, его продукция востребована глобальным рынком.
— Может ли Северный морской путь дать значимый эффект для развития северных и восточных регионов России?
— Он будет способствовать вывозу сжиженного российского газа с Ямала. Предполагается, что по Севморпути будут возить нефть с нового месторождения «Роснефти» на Таймыре, но в него надо лет пять-восемь инвестировать. А каким будет спрос на нефть к концу этого десятилетия, неизвестно. Этот проект выглядит очень рискованным.
— Но о Северном морском пути говорят еще и как о перспективном транспортном коридоре.
— Тут вопрос, кто им будет пользоваться. Ну, например, могут китайцы повезти по нему что-то в Европу. Но для этого нужно будет оборудовать глубоководные порты. Потребуется большой ледокольный флот для круглогодичной проводки судов. То есть тут опять вопрос в огромных деньгах. В российском случае — речь о бюджетных деньгах, а с ними сейчас непросто.
Да, этот проект может существовать, но говорить сейчас о том, что в ближайшие десятилетия это даст заметный толчок северным и восточным территориям России, преждевременно.
Индустрия 4.0
Что происходит с креативной экономикой и защитой авторских прав в России
Биография
В 1976 окончила кафедру экономической географии СССР географического факультета Московского государственного университета.
С 1977 года и по настоящее время работает на кафедре экономической и социальной географии России географического факультета МГУ.
1990 — кандидат географических наук.
2003 — доктор географических наук; тема диссертации: «Социальное развитие регионов России в переходный период».
В 19982004 годах — доцент, с 2005 года — профессор кафедры экономической и социальной географии России геофака МГУ, где читает курсы лекций «География непроизводственной сферы», «Современные проблемы регионального развития», «Новые направления социальной географии».
С 2003 года совмещает преподавательскую деятельность с работой директора региональной программы Независимого института социальной политики. Программа «Социальный атлас российских регионов» помогает исследователям, инвесторам, политикам, преподавателям и студентам. С её помощью можно увидеть остроту существующих в регионах проблем, оценить человеческий капитал и социальную инфраструктуру, познакомиться с современными тенденциями регионального развития.
Зубаревич постоянно участвует в качестве руководителя и ответственного исполнителя в программах Министерства экономического развития и торговли РФ, Министерства труда и социальной защиты, а также в международных проектах и программах, в том числе в проектах Программы развития ООН (Ежегодные доклады о развитии человеческого потенциала в РФ), Московского бюро Международной организации труда («Стратегия сокращения бедности в России», «Стратегия гендерного развития России»), Программы ТАСИС («Реформирование системы социальной защиты в РФ» и «Мониторинг региональных реформ в РФ»), Фонда социальных проектов Всемирного Банка («Разработка методики формирования модели развития социальной инфраструктуры региона») и др.
По приглашению международных организаций Зубаревич также читает лекции в университетах и государственных органах власти Казахстана, Киргизии, Азербайджана, Украины, Нидерландов, ФРГ.
НАШИ ЛЮДИ
Маланьин Сергей Игоревич
Наука — Другое
потомственный врач
Тарасов Игорь Александрович
Наука — Другое
кандидат политических наук, государственный и общественный деятель, проректор РТУ МИРЭА (с 2013 года)
Валиахметов Альберт Марселевич
Наука — Другое
эксперт в сфере IT и онлайн-маркетинга, известный блогер
Ящук, Ростислав Давыдович
Наука — Другое
участник Великой Отечественной войны, старший лётчик-наблюдатель 47-го гвардейского отдельного авиационного полка дальних разведчиков Главного командования военно-воздушных сил Красной Армии, гвардии старший лейтенант, Герой Советского Союза
Ященко, Николай Иванович
Наука — Другое
участник Великой Отечественной войны, командир 214-го гвардейского стрелкового полка 73-й гвардейской стрелковой дивизии 57-й армии 3-го Украинского фронта, гвардии майор, Герой Советского Союза, военный комиссар Челябинской области
Ященко, Иван Григорьевич
Наука — Другое
участник Великой Отечественной войны, командир взвода автоматчиков 738-го стрелкового полка 134-й стрелковой дивизии 69-й армии 1-го Белорусского фронта, Герой Советского Союза
Яшнев, Алексей Степанович
Наука — Другое
участник Великой Отечественной войны, командир взвода 248-го стрелкового полка 31-й стрелковой дивизии 52-й армии 1-го Украинского фронта, Герой Советского Союза, лейтенант
Яшин, Николай Иванович
Наука — Другое
участник Великой Отечественной войны, командир взвода разведки 830-го стрелкового полка 238-й стрелковой дивизии 50-й армии 2-го Белорусского фронта, Герой Советского Союза, старший лейтенант
Карьера
Молодой специалист с 1977 года приступила к работе на географическом факультете МГУ. Деятельность будущего ученого развивалась в сфере социальной и экономической географии Российской Федерации.
Кандидатский минимум научный деятель сдала в 1990 году, докторской степени удостоилась к 2003. На ставке доцента кафедры Зубаревич проработала с 1998-2004 годы, затем продолжила деятельность на должности профессора географического факультета МГУ.
Зубаревич привлекают как руководителя, исполнителя проектов Минэкономразвития и торговли, Минтруда и соцзащиты. Также профессор участвует в международных инициативах, например, в Программе развития ООН. На Наталье Васильевне лекции о потенциале населения России.
Также Зубаревич руководит проектами:
- «Стратегия сокращения бедности»;
- «Стратегия гендерного развития РФ»;
- «Реформирование системы соцзащиты в России»;
- «Мониторинг региональных реформ»;
- «Разработка методики формирования модели развития региональной социальной инфраструктуры».
Проект «Социальный атлас российских регионов» призван способствовать проведению исследований, помогать биржевым трейдерам, политическим деятелям, учащимся, преподавательскому составу. Проект позволяет отслеживать острые региональные вопросы, изучить современные способы бороться с проблемой.
С 2010 года Зубаревич является действительным членом АРГО. С 2018 года Наталья Зубаревич стала членом экспертной коллегии Премии географического сообщества России.
Наталья Васильевна — создатель проекта «Теория четырех Россий». Согласно «теории четырех», первая из них – Россия-1. Это объединение населенных пунктов с населением миллион и больше. Таких городов 12. Разумеется, возглавляют список Москва и Санкт-Петербург.
При желании, сюда же можно причислить поселения с жителями от 250 тысяч до полумиллиона жителей. Жители городов с такой численностью составляют 36 %. Населению доступны основные условия благосостояния: работа, культурные объекты, торговые центры, интернет.
Вторая категория населенных пунктов обозначена в России-2. Сюда входят города с населением 20-250 тысяч человек, которые составляют 25 % россиян. Между тем, город может быть индустриальным, значит, есть рабочие места. Однако работа чаще промышленная, высшего образования не требует. Существование сравнимо с советским образом жизни. Доходы жителей маленькие.
Отдаленные районы Российской Федерации или малочисленные города, села составляют блок Россия-3. На этих территориях проживает 38 % жителей РФ. В этих населенных пунктах преобладает пожилое население. Также наблюдается отток молодежи, так как работы нет, молодежь уезжает из селений, пополняет блоки Россия-1 и Россия-2.
Отдельное объединение, Россия-4, включает города и села Северного Кавказа, южную Сибирь. На Россию 4 приходится 6 % и меньше жителей. Данные регионы почти все живут на дотации федерального центра.
